Г л а в а IV

Глава IV

КОРРУПЦИЯ И СОСТОЯНИЕ БОРЬБЫ С НЕЙ

Анализ состояния преступности и борьбы с ней показывает, что в числе наиболее распространенных ее видов все большее значение приобретают правонарушения, связанные с коррупцией государственных управленческих структур, которая дестабилизирует ситуацию, препятствует успешной борьбе с преступностью, порой парализует работу органов правосудия, вызывая справедливое возмущение населения. Действующее законодательство да и проекты уголовного и уголовно-процессуального кодексов не имеют четких правовых предписаний на этот счет, что в определенной степени затрудняет деятельность правоохранительных органов.

Проблеме борьбы с коррупцией мировое сообщество уделяет достаточно большое внимание. Это проявляется в первую очередь в создании соответствующих государственных и правовых механизмов, в значительной мере обеспечивающих профилактику этих явлений и контроль ситуации государством. Воспринимая коррупцию как явление международного характера и реальную угрозу интересам народов планеты, VIII Конгресс ООН, проанализировав и обобщив мировой опыт, выработал специальное руководство по борьбе с нею, обосновав в нем истоки коррупции, степень ее опасности, возможные последствия, и предложил рекомендации по борьбе с нею.

Определенное внимание проблеме противостояния коррупции отводится и в Беларуси. Вопрос этот обсуждается на различных уровнях. Наиболее "модным" он стал и в средствах массовой информации. Не в стороне от проблемы оказались официальные должностные лица и отдельные государственные органы. Так, в начале 1992 г. министр внутренних дел и исполняющий обязанности Генерального прокурора через газету "На страже" обратились с открытым письмом к Председателю Верховного Совета Республики Беларусь, в котором, подчеркнув угрожающие размеры коррупции, выразили тревогу, связанную с промедлением борьбы с нею и беспомощностью принимаемых мер.

Эти вопросы поднимались и в Верховном Совете: в 1992–1994 гг., например, они неоднократно звучали на сессиях в связи с обсуждением проекта закона "О борьбе с организованной преступностью и коррупцией" и результатов работы так называемой антикоррупционной комиссии. Актуальность данной проблемы подчеркивалась Верховным Советом при анализе ряда социальных и экономических программ. В сентябре 1992 г. Совет Министров принял постановление "О серьезных недостатках в работе государственных и хозяйственных органов, должностных лиц по защите экономических интересов республики", которое в средствах массовой информации было расценено как серьезная мера по борьбе с коррупцией. Озабоченность проблемой глава правительства весьма четко изложил в статье "Волосы становятся дыбом", опубликованной в газете "Советская Белоруссия".

Возмущение ростом коррумпированной преступности нередко является предметом выступлений высокопоставленных должностных лиц органов законодательной, исполнительной и судебной властей. Причем коррупция неотрывно увязывается с ростом организованной преступности в силу все более очевидной ее политизации. Казалось бы проблема контролируется государством, предпринимаются определенные меры. Но такой вывод делается лишь на основе внешних проявлений деятельности государственных органов и должностных лиц. При тщательном же анализе сути самих мер по борьбе с коррупцией предстает совсем иная картина, обрисовать которую можно известным выражением "Много шума из ничего". Это следует из проведенных нами исследований таких аспектов рассматриваемой проблемы, как отражение в статистике криминологических показателей, позволяющих иметь более или менее полное представление о распространенности коррупции в государстве и о праве применительной практике борьбы с нею, эффективности этой деятельности. Даже самые первые шаги анализа дают основание утверждать, что борьба с коррупцией в Беларуси в настоящее время находится на этапе лишь констатации наличия самого явления, выражения в связи с ее ростом обеспокоенности за будущее нации, требований незамедлительного принятия адекватных правовых и организационных мер по борьбе с нею. И это было бы оправдано, если бы такие призывы исходили от общественности, не наделенной той необходимой властью, которая единственно способна разрешить рассматриваемую проблему. Властные же структуры Беларуси, как показывает анализ законодательства, практической деятельности органов расследования, суда и прокуратуры, фактически иллюстрируют игнорирование актуальности и остроты проблемы коррупции и более того, нарушая в ряде случаев принцип неотвратимости ответственности за содеянное, потворствуют ее росту.

Не только в Беларуси, но и в целом в Содружестве Независимых Государств разоблачение крупномасштабной коррупции – явление очень редкое. Следя за публикациями в прессе, даже в период "хрущевской и горбачевской оттепелей", не говоря уже о "годах застоя", не часто можно было встретить материалы о привлечении к уголовной ответственности должностных лиц за злоупотребление служебным положением в корыстных целях, в частности за взяточничество. И это при том, что на страницах печати систематически появляется информация как о фактах коррупции должностных лиц, так и о ставках, которые установлены и взимаются в качестве взяток теми или иными ответственными чиновниками за оказанные ими услуги с использованием своего служебного положения. Как отмечала "Народная газета" от 17 октября 1992 г., "сейчас взятку не берет только тот, кто ленится". Сообщения о наказаниях за такие преступления крайне редки. Даже в упомянутом выше постановлении Совета Министров Республики Беларусь, в котором перечисляются явно коррупционные действия достаточно высокопоставленных должностных лиц органов государственного управления, мерами воздействия оказались лишь выговор, предупреждение, увольнение с работы. Не появилась и вряд ли появится информация о судебных процессах над ними. Как следует из постановления, Совет Министров и не ставил вопрос о наказании виновных в уголовном порядке.

Конечно же более убедительную характеристику состояния борьбы с коррупцией могут дать результаты социологических исследований, анализ уголовных дел, находящихся в архивах судов, милиции и КГБ, материалы официальной статистики. В настоящее время изучение этого явно прогрессирующего явления, обнажение его социальных корней, разработка законодательства и определение эффективности его применения, находятся на начальной стадии. Одним из попыток исследования в этом направлении является настоящая работа.

Как и любое другое явление, проблема коррупции и разработки мер борьбы с нею требует четкого правового и лингвистического определения. Следует отметить, что в литературных источниках имеются различные толкования данного термина. В переводе с латинского языка слово "коррупция" означает порчу, разложение материального объекта. Трансформировав в социальную область, им стали обозначать всевозможные формы подкупа должностных лиц, злоупотребления ими служебным положением.

По определению американского исследователя Д. Бейли, коррупция – это "злоупотребление властью, как результат ее использования в личных целях, которые необязательно должны быть материальными". Другой американский политолог К. Фридрих определяет коррупцию как "отклоняющееся поведение, соединенное с частичной мотивацией, означающей, что частные (индивидуальные, групповые) интересы преследуются за публичный счет" [цит. по: 23, с. 117]. Г. К. Мишин отмечает, что коррупция – "это явление в сфере социального управления, выражающееся в злоупотреблении субъектами управления своими властными полномочиями путем их использования в личных (в широком смысле индивидуальных, групповых) материальных и иных целях" [23, с. 11–13].Этим определениям, по сути, соответствует ст. 166 УК Республики Беларусь, предусматривающая уголовную ответственность за "умышленное использование должностным лицом своего служебного положения вопреки интересам службы, если оно совершено из корыстной или иной личной заинтересованности".

Однако очевидно, что под понятие "коррупция" подпадают не только преступления, предусмотренные ст. 166 УК Республики Беларусь. Это явление собирательное и включает в себя как ныне уголовно наказуемые деяния (получение и дача взятки, хищение путем злоупотребления служебным положением, злоупотребление властью или служебным положением), так и другие злоупотребления, носящие корыстный характер, но пока не предусмотренные действующим уголовным законом (протекционизм, попустительство хищениям и другим злоупотреблениям по службе, иные действия, связанные с получением личной выгоды лицами, состоящими на государственной службе). Таким образом, коррупция – явление комплексное, социально весьма опасное и в силу этого требующее комплексного подхода как в изучении его так и в выработке государственной программы профилактики и борьбы с ним.

Уровень результативности борьбы с коррупцией в Беларуси на первом этапе нами проанализирован по имеющимся в Информационном центре (ИЦ) Министерства внутренних дел и Министерстве юстиции данные статистического учета. Известно, что цифровые показатели, несмотря на свою сухость, являются мощным орудием социального познания и могут иллюстрировать состояние того или иного явления нагляднее и глубже, чем конкретные фактологические примеры. Параметры и учетные позиции официальной статистики в Беларуси в течение исследуемого десятилетия (1981–1991 гг.) относительно стабильные. Статистика эта измеряется количеством зарегистрированных правоохранительными органами преступлений; числом выявленных и осужденных лиц, которые их совершили; видами примененных к ним мер наказания. Однако даже при самом тщательном изучении этих данных обнаруживается, что цифровая криминологическая информация о коррумпированных преступлениях в ней очень скудна. По деяниям, связанным с корыстным злоупотреблением должностных лиц служебным положением, должностным подлогом, хищением с использованием должностного положения и т. п., можно получить лишь отрывочные данные. Так, согласно статистической форме № 1 ("Отчет о зарегистрированных и раскрытых преступлениях"), то в разделе, касающемся экономических преступлений, выделены только такие составы, как хищение государственного имущества путем злоупотребления служебным положением, дача взятки, посредничество во взяточничестве и получение взятки¹. Далеко не постоянны здесь данные о злоупотреблении служебным положением и халатности. Но и эта информация приводится, во-первых, лишь за отдельные годы; во-вторых, далеко не в полном объеме; в-третьих, указанные деяния не всегда связаны с занятием виновным лицом соответствующего должностного положения (например, дача взятки и посредничество во взяточничестве); в-четвертых, причастные к этим преступлениям должностные лица не всегда получают для себя материальную выгоду. По сведениям графы, приводящей информацию о хищении государственного или общественного имущества, вообще невозможно установить уровень хищения, совершенного путем злоупотребления лица своим служебным положением, так как ст. 91 УК охватывает вместе с данным составом также хищения, совершенные путем присвоения и растраты.

————————————
¹ В последние годы (1991–1993) в данных статучета МВД сведения о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 169, 169¹, 170, объединены в одну графу "взяточничество", что в определенной степени завуалировало уровень борьбы с такими преступлениями, как дача взятки и получение взятки.

Значительный интерес для исследования состояния коррупции в целом представляют данные о рангах должностных лиц, совершивших коррупционные преступления, хотя бы по принадлежности их к конкретной форме государственной власти: законодательной, исполнительной или судебной. Однако форма № 2 таких данных не содержит. Она представляет собой отчет о лицах, совершивших преступления, классифицируя их по возрасту, полу и социальному происхождению. При этом к категории "служащий" в равной мере могут относиться и бухгалтер, и учитель, и любое другое должностное лицо государственных органов власти и управления. Правда, по статистике Министерства юстиции была предпринята попытка фиксировать данные о причастности к коррупционным преступлениям должностных лиц по принадлежности их к той или иной отрасли хозяйственной деятельности. Однако выделенные здесь преступления, относятся к сфере промышленности, сельского хозяйства и службы быта. Что касается должностных лиц государственных структур в сфере власти, управления, правоохранительной системы, то сведения о них сгруппированы в графе "иные лица". Полагаем, что такой подход определенно скрывает ту картину, которая, несомненно, должна быть представлена в статистике, так как ясное и достоверное представление уровня нравственности властных и управленческих государственных структур требует учета как всех преступлений, допускаемых работниками этой сферы, так и дифференциации лиц, их совершивших по должностному положению и назначаемым им видам наказания. Такая информация помогла бы конкретизировать интенсивность путей и методов борьбы с коррупционными преступлениями. Конечно же, для объективного отражения действительности в статистической отчетности указанные деяния должны достаточно полно выявляться и в соответствии с законом регистрироваться.

В связи с изложенным представляется необходимым выделение в форме № 1 Информационного центра Министерства внутренних дел раздела "должностные преступления", в котором учитывались бы не только такие составы, как дача и получение взятки, злоупотребление должностного лица своим служебным положением в корыстных целях, но и хищение путем злоупотребления своим служебным положением в корыстных целях, должностной подлог и другие аналогичные составы. Для определения уровня эффективности борьбы с коррупционными преступлениями следует в логической последовательности ввести в отчетность соответствующие позиции, характеризующие выявление и раскрытие преступлений, возбуждение и отказ в возбуждении дел, прекращение возбужденных уголовных дел, осуждение и оправдание должностных лиц, злоупотребляющих своим служебным положением в корыстных целях.

Вместе с тем даже ныне существующая структура уголовной статистики все же позволяет изучить состояние борьбы с коррупцией, а значит, и выявить отношение государства в целом к этой проблеме. Более полно представилось возможным это проследить по государственным отчетным данным по взяточничеству как одному из наиболее очевидных видов коррупционных деяний.

Анализ статистического учета за период с 1982 г. по 1991 г. показывает предельно низкий удельный вес коррупционной преступности в общем количестве зарегистрированных уголовных проявлений. Как следует из табл. 12, этот показатель по годам варьировался в пределах 0,16–0,58%. Судимость же, например, за взятку в течение последнего десятилетия была еще меньше: в 1988 г. и в 1989 г. за получение взятки осуждено 0,05 и 0,04 от общего числа осужденных (табл. 13).

Правоохранительные органы ряда районов вообще прекратили борьбу с этим видом преступности. Например, в Пуховичском, Воложинском, Мядельском, Березинском, Дзержинском, Слуцком, Смолевичском, Узденском и Червенском райотделах милиции в 1991 г. не выявлено ни одной взятки. Это подтверждает вывод белорусских экспертов о том, что из всех совершаемых взяток удается выявить лишь не более 2%.

Значительный интерес представляют и данные по соотношению выявления взяточничества правоохранительными органами и последующим отказом по данным фактам в возбуждении уголовных дел с передачей материалов для применения мер общественного воздействия. Оказалось, что по значительной части фактов взяток не возбуждалось уголовное судопроизводство. Так, отказано в возбуждении уголовных дел от числа зарегистрированных преступлений по ст. ст. 169, 169¹ и 170 УК Республики Беларусь в 1988 – по 17,16%, в 1989 г. – по 10,85%, в 1991 г. – 10,57 (табл. 14). И только в 1990, 1992 и 1993 гг. по абсолютному большинству указанных преступлений, в случае их выявления, возбуждались уголовные дела. Казалось, наступил обнадеживающий период. Однако результаты судебного разбирательства иллюстрируют иную картину. Во-первых, далеко не все дела со стадии предварительного расследования дошли до данного этапа уголовного судопроизводства. Во-вторых, сам суд значительную часть взяточников освободил от уголовной ответственности. Как видно из табл. 20, в 1982–1991 гг. осуждено за преступления, предусмотренные ст. ст. 169, 169¹ и 170, в процентном выражении к общему числу осужденных от 0,11 до 0,49%. Причем, судимость постоянно падала. Так, в 1982 г. она была самой высокой, составив о,49% от общего числа осужденных, в 1983 г. – 0,4; 1984, 1985 гг. – по 0,33 и далее соответственно по годам – 0,2; 0,28; 0,19; 0,14; 0,14 и в 1991 г. – 0,11%. Не менее наглядная картина при сопоставлении числа зарегистрированных по ст. ст. 169, 1691, 170 и числа осужденных по ним (табл. 14). Так, если в 1982 г. к числу зарегистрированных фактов взяточничества осужденных было 71,15%, в 1983 г. – 68,24%, 1984 г. – 58,6% и т.д., то в 1988 г. – 20,58%, в 1990 г. всего 21,1%, в 1991 г. – 17,3%. А если учесть тот факт, что в число осужденных в отчетном году вошли и те, кто совершил преступление в предыдущем году, т.е. не вошел в сопоставляемое нами число зарегистрированных преступлений, то доля осуждения будет еще ниже. Вот и получается, что из вскрытых 2–3% фактически совершаемого взяточничества доля и осужденных ничтожно мала, что позволяет сделать вывод о безнаказанности за данные преступления абсолютного большинства лиц, их совершивших.

Настораживает выявляющаяся закономерность: при меньшей общей преступности в Беларуси в начале анализируемого десятилетия выявление взяточничества было большим. В более поздний период при высоком уровне этих деяний и неумолимом их росте данные опасные для общества деяния почти исчезли из юрисдикции следствия и судов, виновные остались вне внимания правосудия. Такая тенденция характерна не только для взяточничества, но и для других преступлений, расследуемых подразделениями по борьбе с экономической преступностью. Если, по данным официальной статистики преступность по линии уголовного розыска выросла с 1961 г. по 1990 г. в 4 раза, то количество уголовно наказуемых деяний по линии ОБЭП за этот период увеличилось только на 68,9%.

То, что фактическая распространенность взяточничества значительно превосходит официальную статистику, подтверждается и проведенными нами социологическими исследованиями. Было опрошено 1656 граждан всех областных регионов Беларуси, в том числе 612 экспертов (следователи, работники БЭП, судьи, прокуроры, адвокаты, работники юстиции, начальники ОВД). При 21% воздержавшихся от ответа на вопрос по поводу дачи ими взятки 25,3% респондентов от граждан и 9,66% экспертов заявили о даче ими взяток, кроме того 30,7% первых и 25,5% вторых знали от своих близких и знакомых о даче последними взяток должностным лицам. Помимо этого 50% респондентов от населения и 31,2% экспертов отблагодарили услугами, подарками, деньгами должностных лиц за выполнение ими соответствующих служебных действий. Причем абсолютное большинство их сделало это не по своей внутренней потребности, а будучи убежденным, что без этого ничего не добьешься.

Обозначая уровень коррумпированности государственных служб, обе группы респондентов на первое, второе и четвертое места поставили органы торговли и бытового обслуживания, таможенную службу и соответственно исполнительные комитеты Советов депутатов, а на третье – респонденты от населения – милицию, а эксперты – Совет Министров (Кабинет Министров).

Действенным фактором в борьбе с преступностью (в том числе и с коррупционной) является эффективность применяемых к виновным мер уголовного наказания. За период с 1982 г. по 1991 г. число осужденных за получение взятки к лишению свободы было в пределах от 2 до 33 чел. При этом прослеживается четкая тенденция к снижению судимости (табл.15). И это при том, что в большей части деяния осужденных взяточников квалифицировались по ч. 2 ст. 169, т.е. совершенные при отягчающих обстоятельствах, за которые в Уголовном кодексе предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 5 до 15 лет (табл. 16).

Как следует из табл. 16, существует далеко не прямая зависимость между количеством осужденных по ч. 2 ст. 169 и назначением наказания, связанного с лишением свободы: в 1982 г. за получение взятки при отягчающих обстоятельствах осуждено 65% взяточников, а к лишению свободы всего 44,4%. В 1983 г. это соотношение составило соответственно 76 и 50%, в 1984 г. – 62,3 и 54,2%, в 1986 г. – 54 и 27,8%, в 1987 г. – 57,1% и 32,1%, в 1989 г. – 63,6% и 27,2% и в 1991 г. – 46,6% и 13,3% ^1.

———————————
¹ Эта тенденция сохранена и в 1992–1993 гг. Так в 1993 г. из 62 осужденных по ст. 169 УК лишение свободы применено только к 9.

Отсюда видно, что в отдельные годы наказание, связанное с лишением свободы, применялось к 30 и менее процентам лиц, осужденных по ч. 2 ст. 169.

Трудно представить мотивировку судов при назначении наказания ниже низшего предела. Пытаться же найти этому явлению какое-то объективное обоснование – дело безуспешное. Считаем, что это обычное судейское усмотрение, построенное на субъективном подходе органов правосудия и об игнорировании ими принципа неотвратимости ответственности за преступления.

Совершенно противоположна динамика назначения за взяточничество наказаний, не связанных с лишением свободы.

Причем, если в начале рассматриваемого нами десятилетия примерно половина взяточников судами лишалась свободы, то в 19911 г. из 15 осужденных за это преступление 13 получили наказание в виде исправительных работ или условного лишения свободы. Кроме того за этот период в отношении 23 осужденных по ст. 169 применена отсрочка исполнения приговора, а в отношении 17 виновных лиц меры уголовного наказания вообще не назначались, так как материалы направлялись судом для применения к виновным мер общественного воздействия (табл. 15). Примечательно и то, что к 9 осужденным взяточникам (а это должностные лица) применены меры принудительного лечения от алкоголизма.

С получением взятки неразрывно связаны и такие составы, предусмотренные Уголовным кодексом, как посредничество во взяточничестве, так и дача взятки (ст. 169¹ и ст. 170). Эти преступления относить полностью к коррупционным деяниям нельзя. Однако и исключить из их числа невозможно, поскольку, во-первых, как взяткодатель, так и посредник ставят целью удовлетворить свой материальный или иной интерес за счет общества и причем в размере, превышающем величину взятки; во-вторых, они сами нередко являются должностными лицами. Статистика свидетельствует, что хотя дача взятки попадает в поле зрения правоохранительных органов чаще, чем ее получение, однако наказание здесь в подавляющем числе случаев (94,74% в 1990 г.) не связано с лишением свободы. Как следует из табл. 17, высок в этом случае и уровень освобождения от ответственности.

По существу, мертворожденной можно считать ст. 169¹, предусматривающую в качестве меры наказания за посредничество во взяточничестве лишение свободы на срок от 2 до 8 лет. С 1982 г. по 1991 г. по ней осуждено всего 17 чел. (из них 5 – к лишению свободы), а в 1985 г. и 1989 г. преступления этого вида судами вообще не рассматривались (табл. 18).

Не адекватна социальной опасности и степени распространенности, на наш взгляд, уголовная политика и в отношении такого преступления, как злоупотребление властью или служебным положением (ст. 166). Данные нашего социологического исследования показали, что 45% респондентов от населения в 25,3% экспертов были жертвами всевозможных злоупотреблений должностных лиц, а до 17% подвергались этому неоднократно. Исходя из того, что 74% экспертов и 52,9% респондентов от населения не дали ответа на данный вопрос, следует, что почти каждый гражданин страны ощутил на себе произвол чиновников. При этом обращение граждан с жалобами в целях восстановления нарушенного права допускалось крайне редко. Это сделали только 4,2% экспертов и 10,3% респондентов от населения. На вопрос "Почему не обжаловали?" первые и вторые ответили, что считают жалобу делом бесполезным, соответственно – 9,3% и 19,9%, что злоупотребление должностных лиц стало правилом – 4,9% и 10,1%, что уверены в незаинтересованности к их жалобам вышестоящих ведомств – 5,1% и 10,6%, из-за боязни еще более усугубить свое положение – 5,7% и 10,5%, из-за того, что восстановление справедливости требует слишком больших хлопот – 3,4% и 7,1%.

Согласно же статистики, доля зарегистрированных в ИЦ МВД РБ преступлений, предусмотренных ст. 166, составила в 1988 г., 1989 г., 1990 г. соответственно 0,13, 0,12, 0,14% от общего числа зарегистрированных преступлений.

Осужденных за данное преступление оказалось в указанные годы соответственно 12, 16, 29 чел. Эта тенденция сохранилась и в последующие годы: в 1992 г. осуждено 12 и в 1993 г. – 22 чел. Контраст между общим числом осужденных за этот вид преступления и назначенным наказанием хорошо просматривается из данных табл. 19.

Несмотря на озабоченность общества явным ростом коррупции, государство и его правоохранительные органы до настоящего времени не уделяют должного внимания профилактике и борьбе с нею. Анализ данных статистики позволяет сделать следующие выводы.

1. Назрела острейшая необходимость в разработке единой комплексной правительственной программы по борьбе с коррупцией, которая должна предусматривать уголовно-правовые, административно-правовые, экономические предпосылки сдерживания должностных лиц от действий, связанных со злоупотреблением властью и служебным положением в корыстных и других личных целях. Такая программа должна быть адекватна уровню и распространенности коррупции.

2. Одним из действенных средств противостояния коррупции и организованной преступности может стать особый специализированный орган. Однако эффективно, оперативно действовать он сможет лишь при условиях полной независимости, высокого профессионального мастерства и неподкупности личного состава. Подконтрольным он должен быть только Верховному Совету Республики Беларусь.

3. Эффективность борьбы с коррупцией требует изменения в данном направлении уголовного, административного, уголовно-процессуального и оперативно-розыскного законодательства. В первую очередь необходимо четкое правовое определение понятия организованной преступности вообще и политизированной, в частности, неотрывной частью которой являются коррупционные действия должностных лиц органов власти, управления, правоохранительной системы. Очень важным является определение субъектов коррупционных действий. Этот вопрос в определенной степени нашел свое воплощение в Законе о прохождении государственной службы, однако отсутствие механизма реализации предписаний этого закона сделало его по сути мертворожденным.

4. Сложность раскрытия преступлений, связанных с деятельностью должностных лиц, а тем более высокопоставленных ответственных работников, требует корректировки соответствующих норм в уголовно-процессуальном законе. Если не допустить в качестве источников доказательств ряд оперативно-розыскных данных, не обеспечить защиту свидетелей, потерпевших, судей и следственных работников при нынешнем рэкете, то эффективного результата ожидать невозможно.

Переход на рыночную экономику предполагает изменение системы наказаний за коррупционные преступления. Устрашение лишением свободы (тем более, что суды эту меру наказания к данной категории преступников почти не применяют) является малоэффективной превентивной мерой. Здесь необходимы такие экономические санкции, которые были бы ощутимо выше тех выгод, которые то или иное должностное лицо могло бы получить от злоупотребления своим служебным положением.

5. В целях профилактики коррупционных деяний необходимо проведение криминологических экспертиз всех принимаемых законов.

6. Для четкого контроля за состоянием борьбы с коррупцией правоохранительных органов необходимы соответствующие изменения и в государственной статистике как по линии Информационного центра Министерства внутренних дел, так и по линии Министерства юстиции Республики Беларусь. В форме 2, отражающей данные о лицах, привлеченных к уголовной ответственности, необходим учет всех должностных преступлений с дифференциацией лиц, их совершивших, по принадлежности к органам власти, управления и суда. Как уже упоминалось, одним из самых коррумпированных органов являются исполкомы. В отчетах выделены должностные преступления, совершенные в отраслях промышленности, сельского хозяйства и службы быта. Все остальные сферы входят в графу "иные", которая в силу этого никак не отражает, какие же органы государственной власти и управления наиболее подвержены коррупции.

7. Необходимо ставить вопрос об ответственности за невыявление преступлений. 98-процентная латентность по взяточничеству объясняется (наряду с другими факторами) тем, что эти преступления не выявляются и не регистрируются даже там, где они явно очевидны. Нельзя без внимания оставлять и судебную практику, которая сделала взяточничество по сути безнаказанным.

Таблица 12

Динамика преступлений, предусмотренных статьями 166, 169, 169¹, 170

 

Таблица 13

Динамика общей судимости и за преступления, предусмотренные статьями 166, 169, 170

 

Таблица 14

Динамика общей преступности, взяточничества и осуждения либо отказа в возбуждении уголовного дела по взяточничеству

Таблица 15

Виды наказаний, назначенные осужденным за получение взятки (ст. 169 УК)

 

Таблица 16

Соотношение осуждения за получение взятки, квалифицированное по ч. 1 и 2 ст. 169, и назначенное наказание в виде лишения свободы

 

Таблица 17

Виды наказаний, назначенные лицам, осужденным за дачу взятки (ст. 170 УК)

 

Таблица 18

Виды наказаний, назначенные осужденным за посредничество во взяточничестве (ст.169¹)

Таблица 19

Виды наказаний, назначенные осужденным за злоупотребление властью или служебным положением (ст. 166)

 

Таблица 20

Динамика судимости за взяточничество

© 2005—2025 Лаборатория научно-информационной деятельности